Дядька
Микола пятидесяти
семи лет
от роду.
Считал себя
мужиком грамотным
и успешным.
Своя хата,
хозяйство, – какое ни
какое, а
перед соседями
не стыдно.
Дети взрослые.
Давно в
городе живут,
иногда навещая
деда с
шумными и
весёлыми внуками.
Что ещё
надо, для
счастливой старости?
В последнее
время никак
не мог
взять в
толк - от чего
в его
родной станице,
так не
спокойно этой
весной. Соседи
шушукаются про
революцию.
Бабы закупают
соль и
спички…
Вот и
решил Микола,
в сегодняшний
красный день
–
субботу, подумать,
поразмышлять про
житие-бытие.
Жинка, Галя, подалась
в город
навестить родню,
приедет после
выходных, скотина
накормлена, дела
по дому
сделаны – значит,
самое время
выпить чарку,
закусить шкваркой.
-
Задачи ясны,
цели поставлены!
–
Так в
годы молодости
говорил мудрый
Никита Сергеевич
Хрущёв.
-
Горилка на
столе, сало
нарезано, цыбуля,
огурчики капусточка,
грибочки, печёная
картошка в
любимых расписных
мисочках, борщ
в печке
– всё своё,
любовно приготовленное.
-
Живи, помирать
не надо!
– От добрых
мыслей стало
тепло.
Микола, чинно
уселся во
главе стола,
налил пол
стакана мутноватой
горилки, крякнул
от удовольствия
потянувшись за
крепким солёным
огурчиком…
В сенях
послышался шум,
дверь отворилась.
-
Здорово дядька!
–
На пороге
стоял здоровяк
Виталька. Добрый
хлопец , правда
занимается мордобоем
за деньги
–
так про
него бабы
говорят. Недавно
вернулся домой,
видать надоело
по мордам
в заграницах
лупить.
Микола жестом
пригласил к
столу, подвинув
к Виталику
пустую чарку.
Виталя вытер
ноги о
половицу, подсел
к столу.
Дядька молча
взял бутыль,
наполнив чарку
до половины.
-
А что,
дядька, дома
сидишь? – Виталик
зацепил кусок
смачного сала
и цыбули.
Микола поднял
свой стакан,
призывая для
начала разговора
выпить. Выпили,
громко поставив
стакан на
стол. Виталик,
не дождавшись
ответа Миколы
продолжал:
-
Мы тут
на сход
собрались, пойдём
Витьку старосту
валить!
-
А чего-то Витька вам
наделал?
-
Да зажрался
больно, вона, домину себе
какою отгрохал,
народ не
слушает… - Виталик
с охотой
закусывал крепкую
горилку дядькиным
салом.
-
Так кто
тебе, хлопец,
не даёт
дом строить?
Чай, с
города вернулся,
деньжат то
заробил!
Виталик, с
салом за
щеками выпалил:
-
А ты
дядько, мои
деньги не
считай, что
заработал – то
моё! А
Витька твой
за мои
и твои
деньжата хату
соорудил. Пускай
отвечает!
-
Ладно не
серчай, я
так, к
слову… А за
наши деньги,
иль нет –
то доказательство
надо…
-
А я
и не
серчаю, я
за правду.
– Виталик вытер
жирные губы
рукавом. – А за деньжата
–
это докажем,
пани Юля
подтвердит…
-
Так она
в тюрьме!
–
Микола сделал
удивлённые глаза.
–
Да и
работали они
вместе, пока
её не
посадили…
-
Вызволили мы
панночку нашу,
будет на
сходе…
-
Вот ты,
дядька, не
имеешь сознания.
Жрёшь сам
себе горилку,
а мы
за твою
свободу бицца
идём!
-
А чего
ж, за
неё, за
свободу бицца,
мне вроде
и так
свободно…
-
О, то-то оно и
то! Все,
такие как
ты, так
и говорят.
А нам
не такая
свобода нужна,
чтоб требух
свой набить.
Нам во
всём мире-белом, надо,
чтоб дышать
свободно было…
-
Виталька, а
что, может,
заболел, что
тебе дыхать
тяжело стало?
–
Хлопец встал,
расправил плечи.
-
Ладно, дядька,
некогда мне
тут с
тобой разговоры
разговаривать, хлопцы
ждут, пойду
революцию делать!
Если что
приходи на
майдан, с
нами будешь,
я за
тебя слово
дам… - Виталик
направился к
двери, задевая
косяк могучими
плечами.
-
Что- то
совсем неясно,
за что
Витьку! Да,
мужик вороватый,
скряга, но
всё ж
в дом
тащит. Правда
в соседней
станице любовницу
имеет и
ей домишко
выстроил, да
и ещё
там всякое,
тудемо-сюдемо…
бабы зря
болтать не
будут.
Микола приготовился
махнуть ещё
стопку. В
сенцах опять
послышалась возня.
Дверь распахнулась.
На пороге,
словно два
мальца из
ларца, стояли
Арсений с
Олежкой.
-
Здорові будемо,
дядько – отчего-то на рiдной мови.
Залепетал Олежка.
-
Здоровей видали!
–
Микола разгладил
пышные седоватые
усы, жестом
пригласил войти,
искоса взглянув
на содержимое
мутной четвертины.
Гостей долго
ждать не
пришлось. Арсений
уж подставлял
к столу
свободный табурет.
Олежка, меж
тем потянулся
за салом.
Микола встал
из-за
стола, подошёл
к буфету,
достал третью
чарку.
За столом,
Олежа с
Арсением уплетали
за обе
щеки.
-
Я, так
понимаю, тоже
на революцию?
–
Микола присел,
пододвигая стаканы
к нежданным
гостям.
-
Да, сбор
у нас
на Майдане.
А ты
почему здесь?
–
С полным
ртом бубнил,
за двоих,
Арсений.
Дядька, понимающе
качая головой, молча наполнил
чарки.
-
Олежка, а
что ты
украинский вспомнил,
раньше, кажись,
на русском
говорил? – Микола
с ехидцей
прищурил глаз.
Друзья молча
чокнулись чарками,
не дожидаясь
хозяина жадно
проглотили самогон.
Олежа вспомнив
вопрос Миколы,
обтёр губы.
-
Це, дядько,
мене раніше
жидо-масони
змушували на
маскальском говорити.
Тепер інша
справа - демократія!
– На одном
дыхании выпалил
рэволюционэр.
О, как,
а я
то, дурак старый,
думал, что
ты по
матери – яурейскай
национальности… - Микола выдохнув,
проглотил содержимое
чарки. Олежа
густо покраснел
и схватил
ещё кусок
сала.
Микола, подцепив двумя пальцами
горку квашеной
капусты, отправил
в рот.
Минуту помолчав
добавил:
-
А ты,
Арсений, тоже
на украинский
перешёл? Твои
батька с
мамой, помнится,
к нам
со Смоленска
приехали, молодые,
смешливые тогда
были! – Дядька
озорно подмигнул
Арсению. Тот,
быстро поднялся,
потянул за
рукав Олежу,
дожёвывающего большой
кусан сала.
-
Спасибі за
стіл, за
дах дядько.
Колись нам,
поспішаємо на
майдан, друзі
чекають ... Ти, це, підходь,
скажи що
до нас,
тебе пропустять.
Голосовать будемо!
– За друзьями
захлопнулась дверь.
-
Будемо, будемо!
А что
будемо, кого
голосовать? – Микола
плюнул в
сторону – Твою
мать! – Тут
же перекрестился.
Глянув на
бутыль, быстро
наполнил полную
чарку.
-
Не ровен
час, ещё
чёрт кого
принесёт! – Не
успев подумать,
дверь снова
скрипнула. Воровато
оглядываясь, в
дверь просунулась,
женская голова,
с уложенными
в косу
волосами.
-
Що? Пані
Юлька? Проходь,
проходь, тільки
тебе тут
не вистачало!
Так розумію,
теж на
революцію? – Микола сам
не заметил,
как перешёл
на украинский.
-
Да, да
дядька Микола.
Все туда.
А ты,
как я
посмотрю, не
собираешься? А
зря. Судьбу
станицы решать
будем!
-
Юля. А
кто ж
вы такие,
чтоб мою
судьбинушку решать?
-
Может Бог
вам право
такое дал?
-
Да, дядька!
И Бог
и народ…
Есть у
нас такое
право… Надоело
за маскальскими
холуями жить!
–
Стареющая, некогда
красавица Юля,
потихоньку, бочком,
подбиралась поближе
к столу,
опираясь на
палку, похожую
на посох.
-
Да ты
Юля проходи,
присаживайся, в
ногах правды
нету. – Микола
указал рукой
на стул,
рядом с
собой. Пани
Юля, только
и ждала
этого, с
размаху плюхнувшись
на стул,
поставив рядом
свой посох
и подтянув
к себе
мисочку с
грибочками.
-
Ты не
стесняйся Юля,
угощайся, сейчас
и горилки,
за твою
рэволюцию выпьем.
-
Ні, ні
дядько, я
не можу,
мені не
можна ... Я в острозі
здоров'я
своє поклала
... Вітька, староста
наш, скотина,
мене туди
запроторив! – Теперь уже
Юлька перешла
на украинский.
Микола теребил
свои усы.
Он хорошо
помнил, как
пани Юлька,
будучи в
станичной управе,
покрала лес
в соседней
деревне на
маскальской стороне.
Микола, толи
от горилки,
толи от
речей рэволюционэров, в мыслях
стал называть
русских маскалями.
Этого за
ним никогда
не наблюдалась.
Вся его
родня, далёкая
и близкая
проживала на
территории бывшего
СэСэСэРа. Раньше
виделись часто,
а вот
теперь совсем
редко, так
изредка, перезванивались,
приглашая друг
друга в
гости, но
как-то
не складывалось…
Микола частенько,
за чаркой
вспоминал былые
времена, их
большую и,
в общем
дружную родню.
Что было
- то было.
-
«Няма таго,
что раньш
было…» - Микола вспомнил
слова популярной
белорусской песни…
А ещё
он вспомнил
заезжего еврея-торгаша Жоржика,
который тогда
общался с
помощницей Витькиной
– паней Юлей.
Тогда он,
гостивший у
Миколы, метко
подметил:
-
«Вашу Юлю
поставить в
управу – всё
равно, что
браконьера егерем
сделать…» - Ох, умный был
этот еврей
Жоржик, прямо
как в
воду глядел…
-
Дядько, будем
здравы! – Юлька
прервала воспоминания
Миколы, поднимая
чарку смачной
самогонки.
-
От, это
я понимаю,
пани Юля,
давно б
так! – Микола
с гордостью
посмотрел на
вестника Майдана.
Молча, основательно
подкрепившись, чем
Бог послал,
пани встала,
позабыв про
посох, но
вовремя опомнилась,
в последний
момент подхватив
палку:
-
Спасибо тебе,
дядько! Ждём
тебя на
Майдане, ты
уж не
подведи, поддержи
Батькивщiну! –
Юлька ровной
походкой, с
крутыми вертлявыми
бёдрами, пошла
к двери,
волоча за
собой палку. Выйдя во
двор, Юля
снова заковыляла
и, чем
дальше она
удалялась, тем
хромота становилась
жалостней.
Микола посмотрел
на оставшийся
самогон.
-
Ну, теперь
кажись, все
рэволюционэры заглянули,
пора и
стол прибрать.
Микола маханул
ещё рюмаху,
закусил хрустящей
капусткой, усугубил
сальцом, приправил
остатками грибочков.
Тарелки опустели.
Осталось сполоснуть.
Хозяин,
мужиком был
правильным и
аккуратным. Сполоснув
тарелки и
протерев стол,
составил всё
в шкафчик.
Всё стало
складно.
Вышел на
крыльцо. Где-то, в стороне
Майдана слышалось
море голосов,
перекрикивающих друг
друга.
-
Видать, большой
разговор состоится.
Надо бы
сходить, да
и ребята
надеются. – С
такими мыслями
дядька Микола
поторопился в
хату.
На Майдане
и впрямь,
собрался весь
или почти,
честнОй народ
станицы. На
крыльце управы,
заметнее всего
была фигура
Витальки-здоровяка.
Вокруг стояли
сподвижники – недавние
гости Миколы.
Впереди, на
стуле, держась
за свою
палку, восседала
пани Юля.
Издали плохо
было слышно,
о чём
говорили рэволюционеры,
но по
их жестам
можно было
судить, что
о чём-то очень важном.
Микола начал
протискиваться вперед,
к крыльцу.
-
Предлагаю переизбрать
нашего старосту
Витьку и
объявить ему
вотум недоверчивости
и импичмент!
–
Виталик говорил
своим могучим
басом, толпа
загудела, размышляя:
-
Кто этот
вотум с
импичментом? Где
сам Витька?
Лица рэволюционэров
и горящие
глаза говорили
сами за
себя.
Неуклюже отодвигая
Виталика хилым
плечом, вперёд
протиснулся Арсений.
Похожий на
Ленина в
октябре, только
в очках,
писклявым голосом
завопил:
-
Геть Витьку,
Геть!!! Натерпелись, намучились…
Ганьба злодієві
і карному
злочинцеві…- Арсений
мешал русские
и украинские
слова, потом
вдруг перешёл
на английский:
-
Freedom Ukraine West
will
help
us!
– Никто, из
присутствующих ничего
не понял,
но все
громко заулюлюкали.
Из-за
спины оратора
появился новый
персонаж для
Миколы – Сашко!
Собственно новым
он ни
когда не
был. Сашко
- учитель истории
в местечковой
школе. В
последнее время
дядько часто
его замечал
на окраине
станицы, с
группой молодёжи,
в полтора
десятка, одетых
как-то
по-военному,
браво марширующих
к речке,
причём с
песней! Микола
тогда подумал:
-
Похоже, мальчишки
в детстве
в «Зарницу» не
наигрались! – Была
когда-то,
в молодости
Миколы, такая
пионерская игра.
Сашко, выкатив
грудь, надув
щёки, сделав
ужасающий вид
на одном
дыхании проорал:
-
Маскали хотят
войны? – Они
её получат!
–
Вытянув из-за спины кулацкий
дедовский обрез,
замахал им
над головой.
Только сейчас
Микола заметил
его соратников,
стоящих чуть
поодаль от
митингующих. Молодчики
были как
жабы, все
в зелёном
и, зачем-то с накрашенными
мордами, как
индейцы из
фильмов с
Гойко Митичем.
Дядьке стало
смешно и
весело.
Выступающие, вдруг
стали испуганно
оглядываться, расступаясь
по сторонам.
Оказалось, что
про пани
Юлю совсем
позабыли, закрыв
могучими мужскими
спинами.
Юлька не
растерявшись, стала
лупить по
спинам, своей
палкой, разгорячившихся
политиков, напоминая
о себе,
как о
«слабой и
немощной женщине».
Олежа опомнился
первым, давая
место для
выступления сидящей
Юльке.
-
Состаничники! – Неожиданно
чётко и
громко, с
комсомольским задором
в голосе,
прокричала Юлька.
- Я пришла
сюда, чтобы
открыть вам
глаза. Посмотрите
на меня,
до чего
довёл этот
изувер, Витька.
Простите за
то, что
не могу
перед вами
встать в
полный рост.
Нынешняя власть
заставила меня
сидеть, но
заставить меня
молчать она
не сможет!
–
Юлька, в
этот момент,
была похожа
на Великую
актрису – Грету
Гарбо, из
фильмов юности.
-
Наш бывший
староста – Витька,
сбежал, как
подлый трус,
бросив всех
вас на
произвол судьбы,
прихватив с
собой всю
казну! – Юлька в
этот момент
говорила, как панночка из
«Вия» - глаза горят,
руки вытянула
вперёд. Толпа,
как завороженная
затаила дыхание.
Чего, наверное,
и ждала
Юля.
-
Айда, друзi,
к Старосте
до хаты,
там и
посмотрим! – Толпа, как-будто ждала
приказа,
развернулась и
потекла к
дому старосты,
стоящему обособлено
недалеко от
Майдана.
Предводители переместились
во главу
процессии. Дом
Старосты, величаво
возвышался над
окружающими домами,
отличаясь не
только размерами,
но и
внешним убранством
– вокруг большой
сад с
полянками и
скульптурами, красивый
фонтан, кованые
решётки на
окнах первого
этажа.
Молодчики Сашко,
уже орудовали
возле дома,
вынося, что
попадалось под
руку из
богатого дома.
Виталик снова
взял слова,
устроившись на
большом крыльце
дома старосты.
Соратники молниеносно
расположились вокруг.
Юлька, непонятно
каким,
сказочным образом,
была рядом,
на стуле,
но без
посоха.
-
Люди! Вот
оно, гнездо
коррупция и
разврата! Вот
где все
наши с
вами деньги!
Пока мы трудились, не
жалея здоровья
и сил,
этот упырь
сосал нашу
кровинушку…
Глядя на
здоровенного Виталю,
совсем не
казалось, что
он только
что потерял
всю кровь…
Юлька подняла
руку, как
первоклассница, прося
слова. Виталя
отодвинул шкаф
своей фигуры
чуть в
сторону.
-
Друзья, станишники,
мы всегда
с вами!
Не дозволим
жидо-маскалям,
править нашим
свободным народом!
Пойдём вместе
со свободной
Европой…
-
З кiм, з
кiм? – Раздался громкий
голос из
толпы станичников.
Виталик соколиным
взглядом стал
выискивать обладателя
баса профундо.
Олежка заметил
говорящего и
указывал пальцем Виталику направление
поиска. Виталик
заметил пытливого
станишника, пригрозив
большим кулаком.
- З кiм, з кiм, ясно з
кiм,
– вмешался Арсений,
–
С Американцами,
они и
денег дадут,
едой помогут.
Американцы – они
сильные, нам
с ними
по пути!
Юлька грозно
зыркнула в
сторону Арсения.
-
Германия тоже
за нас!
Канцлер ихняя,
тоже нас
в обиду
не даст.
Каждый из
вас, друзья,
сможет спокойно
поехать в
Германию. Там пиво и
колбаса вкусные,
не то,
что наше
сало… - Юлька сделала
умилённый вид,
как в
рекламе «Ролтон», всем существом
показывая односельчанам,
какое вкусное
пиво и
колбаса у
немцев…
Микола, вспомнил,
с каким
удовольствием Юлька
уплетала его грибы
и сало,
подумал по-украински:
-
Дывiсь, яка сука!
Сало моё
жрала, теперь
ещё и
у немцев
колбасой желает
закусить!
Меж тем,
хлопцы Сашко
подогнали с
заднего двора
Витькиного терема грузовичок и, со
знанием дела чистили хату
бедолаги Витька,
который предчувствуя
грандиозный кибиш,
заблаговременно свалил
на запасной
аэродром, который
у прижимистого
Старосты, наверняка
был, где-нибудь на
маскальской территории,
а может
где и
подальше – народ
разное гутарил…
-
Знаю станичники,
о чём
хотите спросить
нас! – Мурлатый Олежа
с выпученными
глазками, взял
речь на
себя:
-
Что с
озерцом нашим
делать будем?
Маскали, суки,
давно на
него глаз
полОжили, мол
отдайте, отдайте…
- Олежа скорчил
рожу просящего
еврея – Тут
же ответил
сам на
сой вопрос,
выставив вперёд
большой кукиш,
другой рукой
приложился к
локтю:
-
Хер вам,
по самые
гланды! Не
отдадим озеро…
-
А чо
делать с
ним будемо?
Там кроме
воды, песка и
гальки ничего
нема… - Снова из
толпы послышался
неуверенный голос.
-
Сами гостей
европейских и
американских принимать
будем! Чай,
не хуже
других?
-
А деньжат,
на то
чтоб принимать,
где возьмём?
– Не унимался
спроситель. – Виталик, всем видом
показывал неразумному,
что сейчас
спустится к
нему и
забьёт смертным
боем… Олежа продолжил,
разбрызгивая слюни
от волнения:
-
Всё вам
деньги, да
деньги… Сказал же
– дадут…, потом…,
может быть…
Вон, пани
Юля договорилась…
- Олежа подбоченился,
прячась за
стулом Юльки.
Та, сделала
серьёзный вид,
бросила пепелящий
взор на
Олежу, мол,
кто тебя
падла такая,
за язык
тянет…
-
Да, сельчане,
прав пан
Олег… Имею
кой-какие
договорённости… Обещала
мне ихняя
канцлерша по
своему, по
бабски, даст
мильярд, может
и поболеее….
там будем
посмотреть, время
покажет…
Пани Юля
говорила уж
не так
громко и
уверенно. Через
минуту опомнившись,
снова бодро
обратилась к
гудяще-шипящей
толпе:
-
Наше большое
озеро, действительно
нам деньги
принесёт. Летом
турысты подъедут,
встречать их
будэмо, сало
предложим, горилки
нальём, конфетку
«рошэнскую» подсунем…
- Юлька подмигнула
стоящим рядом
Арсению и
Олежке.
-
А там,
глядишь, флот
свой сорганизуем,
катера, яхты,
корабли всяческие…
Глядишь и
к окияну
выйдем… Хотя
у нас
и свой
«Окiян Хэльзiн» имеется… Чем
плох? Наши
песни, украiнскi, вольны,
вiн як спiвае! – Арсений довольно
заулыбался, сквозь
модные, запотевшие
окуляры.
Толпа одобрительно
заулюлюкала…
Грузовичок Сашко,
заканчивал вторую
ходку…
Разношерстная толпа
Майдана, подогретая бравыми
речёвками и
принесённой с
собой горилкой,
готова была
прямо сейчас
разобраться с
маскалями и
сдаться в
плен американцам
– абы веселье
не скончалось…
-
Друзі! Зараз,
нам швиденько,
потрібно обрати
свою власть.
Немци з
американцями хороші
друзі, але
грошей просто
так, комусь
не дадуть
... – Юлька снова
обратилась в
народ. Толпа
одобрительно загудела.
Олежка из-за спин товарищей,
как мальчиш-плохиш, стал
выкрикивать:
-
Пани Юлю
в старосты,
пани Юлю,
пани Юлю…
- Толпа одобрительно
вздохнула.
-
Хорошо друзья!
Вижу, доверяете
вы мне…
Но одной,
мне женщине
«больной и
слабой», будет
нелегко… - толпа снова
одобрительно охнула.
-
Поэтому беру
себе в
подмогу – Витальку,
Арсения и
пана Олега.
Кто за?
– Не дождавшись
очередного вздоха
Юлька констатировала:
-
Одноголосно! – грянули крики
и аплодисменты.
Ещё много,
много раз
крики:
-
Одноголосно! – Сотрясали окрестности
станицы.
Рэволюционэры, как
футболисты обнимались,
целовались, приноравливаясь,
залезть друг
на друга…
Когда народ
уж поостыл,
как чёрт
из табакерки,
появился Сашко.
Друзi, а
Я? Сашко
выглядел, как
провинившийся школяр.
Действительно, в
пылу выборов
про него
и позабыли…
Виталик поднял,
длинную как
жердь, руку.
Толпа притихла.
-
Станишники! А
кто защитит
нас от
супостатов? – В толпе пошёл
знакомый гул…
-
Вот, он,
наш спаситель!
– Виталик обнял
за плечи
низкорослого учителя.
-
Вот, Он
– министр безопасности
– Сашко! Просимо
любити і
жалувати! – Виталик засосно
чмокнул в
губы, обезумевшего
от привалившего
счастья и
собственной значимости
Сашко. Тот
в берете,
как у
великого команданте
Фиделя, потрясал
кулацким обрезом
над головой
и плакал…
Виталик отвернувшись
сплюнул…
…Меж тем с
заднего двора
отчаливала четвёртая
машина с
Витькиным скарбом…
Возле станичной
управы, в
молчаливом одиночестве,
стояла холодная
и тёмная
фигура ещё
одного рэволюционэра
– Володи Ульянова
– который Ленин.
Его молчаливая
изваяние, как
бы предугадывало
исход событий
очередной Рэволюции,
когда-то затеянной Им,
злобным карликом,
ненавидящим весь
этот сброд,
называющий себя
народом…
-
Сейчас будут
жрать водку
и
крушить! Это
я уже
с ними
проходил… – Промелькнуло в
каменной башке…
Очумевший Сашко
заорал, как
лишенец:
-
Станишники, Други!
Ай, да
к управе,
покажем этому
картавому маскалю,
что с
ними со
всеми будет…
Пьяная орава
двинулась обратно,
на Майдан,
к вождю
Рэволюции…
Расправа была
коротка. На
шею Ильича
забросили лассо,
в лучших
традициях северо-американских ковбоев.
Могучие украинские
хлопцы, подналегли
и… Ильич
с размаху,
воткнулся каменно-умной балдой
в глебу
Майдана…
Толпа ликовала,
обнималась и
браталась… Кто-то с мальцов
натаскал старых
покрышек… Развели
костёр, зарево
от которого
было светло
далеко за
границами станицы…
Пани Юля
шагала вместе
с соратниками
к Майдану,
бравой походкой,
без клюки,
взяв под
руку Арсения
и Олежу.
Сашко изгалялся
над воткнувшимся
в землю
Ильичом. Тупо
ссал ему
на голову.
Толпа гоготала.
Впереди рэволюционеров
замаячила одинокая
фигура дядьки
Миколы.
-
Дядько, чего
один? – залепетала Юля.
-
А с
кем мне
быть. Галя
в городе,
у внуков.
Вас я
послушал… Проголосил…Тьфу на
тебя, проголосовал…
- Все разразились
хохотом.
-Братушки! А
підемо до
дядько Микола,
посидимо, обговоримо
наші плани, кому
що дістанеться…-
Олежа густо
покраснел в
темноте, торопливо
добавив: - ... в уряді.
Присутствующие переглянулись,
обступив Миколу…
-
А я,
что, я
как усi…
Самогон
- есть, сало
– есть, цыбулю
и хлеб
знойдём… - Он путал и
перемешивал русские,
белорусские и
украинские слова…
Всю ночь
у дядьки
Миколы шла
гульба. Говорили о
немцах, американцах,
европейцах и,
чуть-ли
не о
марсианах. Как
там здорово,
живи не
работай, только
пей самогон
и закусывай
салом…
За всю
ночь, ни
одна блядь
не вспомнила
о родной
станице, о
чистом и
тёплом озере.
Что будет
с ними,
со всеми
- станишниками…
Им молодым,
заняться есть
чем, а
что будет
со стариками,
внуками…
Не ужель
эти горлопаны
их накормят и напоят???
- Микола в
это не
верил…
Рэволюционэры с
увеличением количества
самогона, повышали
тон беседы.
В довершении
вечерины заявился
пьяный и
обоссаный Сашко
с молодчиками,
размахивающими руками
и пьяно
ругавшимися.
Виталик, изрядно
подпитый, наморщил
лоб. Без
того огромные
кувалды-кулаки
налились свинцом.
Грозно встав
из-за
стола, вытолкал
визитёров на
улицу. За
окном что-то несколько раз
хрустнуло, крякнуло
и вякнуло,
после чего
стихло… Виталик
зашёл в
хату, стирая
кровь с
кулаков:
-
Прояснили ситуацию
с министром…
безопасности… Панял, пошёл
исправлять положение…
Раскрасневшаяся Пани
Юля, жеманно
улыбалась. Арсений
с Олежкой,
как подсвинки
спали и
хрюкали в
тарелках со
снедью…
Дядько Микола
обвёл мутным
взглядом присутствующих,
махнул рукой
и отправился
спать, в
баню. Он
делал всегда
так, если
перебирал лишнего…
…Микола проснулся
с рассветом.
От привычек
никуда не
денешься, не
смотря на
обстоятельства.
Хлебнув из
большой кружки
домашнего хмельного
квасу, мысли
Миколы вернулись
во вчерашний
день.
-
Не, братцы
мои!
-
На хер
Ваш Майдан!
-
На хер
Ваша Рэволюция…
-
Вот приедет
моя Галя
и Разгонит
всех Вас
к Бениной
маме, тогда,
блядь, узнаете:
- Чо такое
Ваша Рэволюция!
-
…А, если
нет, так
Я знаю,
где дед
Григорий в
гражданскую «Максима»
прикопал, почти
новый, в
масле с
ящиком «маслят»,
в придачу…
13.03.14.
Комментариев нет:
Отправить комментарий